Двукратная чемпионка мира, чемпионка Европы по художественной гимнастике Наталья Годунко рассказала корреспонденту нашего портала о своей карьере после ухода из большого спорта.

- Буквально вчера я посмотрел ваше интервью с бакинского чемпионата мира. Вы там такая рыженькая, худенькая, но я ваших словах услышал мысль…

 - Но это было связано с темой спорта и гимнастики, допустим. А вот жизненного самостоятельного пути у меня тогда совершенно не было. Приведу пример.  Есть девочка, которая занимается фигурным катанием, она приходит ко мне на дополнительные занятия, мы занимаемся перед школой. Я с ней часто общаюсь на разные темы, и она мне задаёт вопрос: «Наташа, а когда вы давали первые интервью, вас учили, вам объясняли, как это делать?». Эта девочка летом пошла на телевизионные курсы, она мне показывала свои видео, как она там начитку делала, как училась… Так вот, я ей отвечаю: «Нет». Она удивляется: «Как нет?». Я говорю: «Вот так, нет, Регина, нас ничему не учили».  Она говорит, думала, это всё так легко, а попробовав, поняла, что это так сложно, нужно одновременно на разные камеры говорить, это так страшно, необычно, этому же надо учиться… Ей 13 лет, и я ей рассказываю, как в 26 лет первый раз летела сама. До этого я облетала весь мир, но в составе команды.  Так вот, когда я летела сама и искала выход на посадку, я плакала. А эта девочка говорит: «Как так? Я вам не верю! Вы же облетали весь мир! Я в 7 лет первый раз летела по обмену для изучения языка и нормально себя чувствовала». Вот так, да, а у меня в 26 жизнь началась заново. Сначала я в 24 ушла из спорта, потом на полгода возвращалась и у меня было два очень тяжёлых «ухода». Я, грубо говоря, два года лежала в постели, ничего не делала, потом за 2 месяца пришлось прийти в форму. 

 - Я помню ваши интервью, где вы говорите, что море видите из окна… 

 - Да мы нигде не бывали.

 - Но «после спорта» вы, наверное, много чего повидали? 

 - Конечно, я очень много езжу. Когда даю мастер-классы, беру обязательно пару дней на, скажем так, туризм. Мне показывают город, за что я очень признательна…. Я очень люблю Австралию. Это совсем другой мир, небо другое, птички по-другому поют, всё другое. Хочется увидеть Новую Зеландию, увидеть своими глазами… Я не езжу, чтобы просто провести мастер-класс и всё, уехать домой.  Стараюсь по возможности там ещё остаться и посмотреть, потому что это очень интересно. Я поработаю, потом мне надо передохнуть, потом опять поработать. Не работать мне как-то скучно, не интересно, даже с моим большим количеством хобби. Мне хочется отдавать, мне это нравится, это моя работа, моё призвание…  Но в других вещах у меня такого терпения нет. Помимо гимнастики у меня много друзей. Есть подруга близкая, она тоже занималась гимнастикой, но уже давно перешла на танцы. Так вот, я постоянно вникаю, как там, слушаю, смотрю видео, сама чуть-чуть что-то пробую…

 - В каком жанре?

 - Легче всего мне даются «вог». «Вог» – это где идёт работа руками, геометрия. Ты, в принципе, просто стоишь, основная работа идёт на координацию, на сообразительность и на память…. Есть столько всего интересного, что я там учу и потом передаю на мастер-классах детям. Из всех танцев, которые есть, «вог» – это одно из самых простых направлений. Я не скажу, что это просто, но на фоне остальных – работают только руки. Потому что в других танцах работает всё тело, это очень сложно и за короткий срок невозможно научить этому. В гимнастике же важно иметь такие руки, в работе с предметом, например.  Это надо всё с детства развивать. Ещё я пошла на «контемп». Очень сложно! Мне говорят, надо расслабиться, но внутри напрягаться. Я не могу, у меня так вообще не получается. В гимнастике, если ты напряжён, у тебя всё вытягивается… Если кто-то думает, что если ты гимнастка, то тебе легче танцевать, то это неверно. Даже наоборот, сложнее переучиваться. В танцах – свобода, нет четких элементов, ты просто раскрываешься. 

 - Свобода – для вас важное понятие? Во время карьеры свободы не было вовсе, я правильно понимаю?

 - Абсолютно. Ни в праве выбора музыкального, ни в праве выбора твоего костюма… Вот когда говорят, что у тебя есть всегда выбор… Когда я была в гимнастике, у меня этого права не было. Ты не можешь уйти с тренировки или не выступить на соревнованиях. Иногда мне было так страшно выступать, что я хотела продать душу дьяволу, чтобы только не выступать. Был случай, я очень хотела прыгнуть с моста на верёвке (джампинг – ред.). Вот я стою, уже перед прыжком, и впервые подумала, что я же могу не прыгать, что у меня есть выбор, я могу сделать шаг назад и ничего не произойдёт! Ну, я прыгнула, конечно, раз пришла и так долго собиралась. Тогда я поняла, что у меня есть выбор и я могу решать. За 13 лет в карьере у меня не было выбора. Скажем, какое музыкальное сопровождение ты хочешь? Например, я хочу это. Мне говорят - нет, это тебе не подойдёт, это всё не твоё. И так во всём. Поэтому после спорта я не могла ничего решать. Мне потом предлагали работать в сборной и сказали: или ты работаешь с нами, или твой жизненный путь такой-то. Слова были достаточно неприятные. Но я хлопнула дверью и ушла. 

 - Не жалеете?

 - Нет, конечно. Было очень-очень-очень сложно. Я благодарна, что мне в тот момент встретился нужный человек. Как я говорю, он меня спас, воспитал и отпустил летать дальше. 

 - Это был ваш парень?

 - Да,  а потом он меня отпустил…  

 - Интересно, вы говорите – хлопнули дверью перед тренерами. Дерюгины, говорят, тираны… Но вы их благодарите в интервью?

 - У меня совсем недавно состоялся с ними разговор, нужно было встретиться с ними, обсудить некоторые недопонимания. И хотя вы говорите, что я им благодарна …

 - Я не читал, разумеется, всех, но пара первых в Гугле...

 - Зачастую тренеры говорят, что я неблагодарная. Тренеры и люди, которые их окружают. Я не знаю, откуда они берут эту информацию, мне это очень неприятно. Потому что я благодарна всем людям, которые мне помогали на все моме спортивном пути. Но тренерский путь – он самостоятельный. Меня Дерюгины не учили, как быть тренером, как вести себя с маленькими, как быть со средними, как с теми, кто работает для себя, как проводить мастер-классы, какие они должны быть, как вести тренировку…  Этому меня никто не учил, к этому я пришла сама. 

У нас состоялась встреча с ними, меня приняли с объятиями и с открытыми дверьми в сборную. Мы пришли к некоторым совместным мнениям, где-то мне пришлось уступать. Это было совсем недавно, хотя мне работать в сборной всегда предлагали, но я никогда не хотела…

- А какую именно работу?

- Ну, думаю, если бы я захотела стать в сборной тренером, то, конечно же, мне бы это предложили. И мне вспомнили, оказывается, 10 лет назад я хотела зарплату 3000 долларов. Я сижу, молчу, а про себя думаю, вау, я чего-то хотела! Если бы мне сейчас такое предложили, я бы отказалась, потому что этого мало. 

- Так что вы обговорили?

- Мы не оговаривали мою работу в сборной… Дерюгины меня очень хорошо восприняли и очень тепло, что было удивительно. Многие меня ругают за то, что, например, я позволяю себе высказывать своё мнение в соцсетях, скажем, о чемпионате мира. И многие люди реагируют на это очень озлобленно … Но как я могу говорить, что Украина лучше всех, если сейчас такой спад (надеюсь, временный), что она на 17-м месте! Если там кто-то хорошо выступает, я об этом говорю. Мне говорят, что я хвалю Россию. Там сейчас две дочки, сестрички Аверины, шикарно выступают. У них предмет вообще нереальный. Но это предмет, ещё есть посыл эмоциональный, у них этого не хватает, я могу это с четкостью сказать. Есть у нас Виктория Мазур, у неё шикарные данные, повороты, но выступать она не умеет, я не знаю, почему… Ирина Ивановна Дерюгина должна рассказать, почему девочка в течение 10 лет постоянно теряет предмет. Это не моя антипатия к Мазур, абсолютно нет, будь на её месте другая, я точно так же могу сказать о другой. Я свободный человек, я живу в свободной стране, я могу высказывать своё мнение… Я не говорю, почему Мазур засудили, она же все шикарно сделала.  Да, она сейчас стала намного лучше по предмету, она его хотя бы ловит. Я бы никогда не сказала, что у Ризатдиновой в течение 10 лет не было роста, у меня язык не повернется так сказать, это же неправда. У Ризатдиновой был нереальный рост, потому что она не особо прыгала поначалу, но повороты всегда хорошо делала. Сейчас  на Олимпийских Играх у нее всё было на высоком уровне. Ещё одна такая гимнастка – это Маргарита Мамун. Она теряла предметы, как и Виктория Мазур, но так случилось, что на Олимпиаде она прошла чисто и её рост был – по телу, по предмету, по эмоциональности – колоссальный. Такой рост я только у Мамун и Ризатдиновой вижу. 
 

- Вы считаете «бронзу» Ризатдиновой справедливым результатом? Дерюгины и Винер спорят десятилетиями, и человеку «со стороны» тяжело разобраться – кто же прав. 

- Что касается Мамун, то она шикарно выступила и по тому, как она была готова, это её место. Что касается Кудрявцевой, то… я немного вернусь назад. Она появилась в 2013 году, когда у нас был чемпионат мира и там то, что она показывала, было чем-то совершенно нереальным. Такого никто не видел! Но! Яна оставалась на том же уровне в течение всей своей карьеры. Мамун и Ризатдинова поднялись до ее уровня и даже где-то смотрелись лучше. Плюс у Яны была грубейшая ошибка – потеря. Остальные виды она сделала без ошибок. Плюс у неё была серьезная операция, она полгода пропустила, но смогла восстановиться и выступить, это свидетельство очень сильного характера. Я надеюсь, она сможет пережить свою серебряную медаль. Потому что она всегда всё выигрывала, шла на золотую … Надеюсь, жизнь после спорта её не сломает. Девочке 20 лет, она была этаким эталоном, потом очень тяжело жить обычной жизнью. Ризатдинова выступила достойнее, защитила честь Украины. И, я считаю, это достойная медаль – третье место. На мой взгляд, её программа была по сравнению с другими гимнастками лёгкая. Возможно, если её программу чуть-чуть усложнить… Я не могу судить, но у Кудрявцевой действительно была одна ошибка и очень сложная программа, а Ризатдинова выступила шикарно, но для меня упражнения легковаты по предмету. Мне очень жалко Пажаву из Грузии, но, к сожалению, она допустила ошибки и у неё была травма, так что она была далеко в итоге. Я вообще думала, что она будет в призах. Я болела за Пажаву.

- Вам нравится система оценивания  сейчас?

- Мне вообщевсё  нравится сейчас. Во время моей карьеры было столько элементов – до 40. Сейчас 10-12. Мне нравятся танцевальные дорожки, работа с предметом, я иногда думаю, вот если бы я сейчас выступала! У них сейчас по 2- 3 прыжка. Даже сейчас я могу «жете-ан-турнан 10» сделать и дыхание моё не изменится.  А у девчонок сейчас всё по-другому. Мне эти правила нравятся больше. Плюс сейчас нет карточек, у нас были. То есть, если что-то пошло не так, сейчас гимнастка может ускориться и повторить элемент, это нигде не зафиксировано. Ты можешь исправить ситуацию. А когда прописывались элементы, так нельзя было делать. 

-

-  Как часто вас засуживали?

- Раньше не было такого сильного перепада, все были примерно на одном уровне… Я не могу сказать про себя, что меня засуживали, но…  Были случаи, когда я была выше Бессоновой, но, как мне сказала одна женщина из Министерства, твоя участь – ты второй номер. Все это знали, все это приняли… В течение 13 лет у нас с Бессоновой были отличные отношения, мы были лучшими подругами в спорте. И если бы с Бессоновой что-то случилось, она бы заболела и не смогла выступать, она бы всё равно выступала, потому что она была достаточно волевая, она и с переломами  выступала и с обезболивающими, когда у неё спина сильно болела. Я перед ней снимаю шляпу, потому что я бы не смогла с переломом выступать. Но она сильная девочка была. 

- Своей карьерой довольны?

- Я очень счастлива, ведь когда я выступала вторым номером, я была в пятерке. Я не подводила свою страну, своих тренеров, не допускала грубых ошибок. Будучи вторым номером, я могла выиграть у Кабаевой и Чащиной. Я поставила галочку, что я молодец. Сейчас первый номер не находится в десятке. Значит, я, второй номер, вообще была звездой, ведь могла соревноваться с лидерами. А что было во время этого пути, как это было тяжело - возможно, когда-нибудь я напишу книгу и расскажу, как всё было и через что пришлось пройти в спорте и после него. 

-  В каком году?

- Это будет тогда, когда никто не будет ожидать.

- Ваш успех – ваше общее достижение? То есть не только Дерюгины, но и вы лично этого добились?

- Ну, я же была живым человеком, конечно. Я себя считаю в какой-то степени Маугли: человек, который жил среди животных и потом попал к людям. Мы с девочками иногда смотрим наш архив, вспоминаем, чем мы жили… Мы реально ничего не умели, не знали, у нас были нереальные взгляды. Мы сочиняли стихи не о любви, не о счастье, а они были какие-то угрюмые, какая-то тюрьма, что-то такое жестокое…  Мне кажется, выйдя из той школы, одна участь нас ждала  – или стать наркоманкой, или умереть под забором … Мне кажется, если тебе всю жизнь всё запрещают, а потом ты выходишь и тебе всё можно, это очень опасно и страшно. У тебя нет друзей, нормального образования, ты не знаешь, почему чего-то нельзя…  Почему я благодарна тому парню, который был в моей жизни, потому что на первом свидании он понял мой психотип и никогда мне ничего не запрещал, он просто говорил, почему это плохо, а это хорошо. Он был как наставник, потому что в моей жизни был только спорт. С мамой у нас из-за спорта в общении где-то возникают преграды, нет таких отношений, как дочка и мама… 

- Как часто вы виделись с мамой?

- Я жила дома, я киевская, но я уходила в 7:15 и приходила в 8 вечера и говорила маме: меня не трогать. Я благодарна маме за то, что она меня не допытывала, давала отдыхать. Потому что были родители, которые ещё и дома детей «добивали», дескать, позвонил тренер и тебя ругал. 
 

Сейчас мама говорит, я превратилась из ангелочка в озлобленного ребенка, когда попала в большой спорт. И сейчас я какие-то моменты обсуждаю с мамой, она удивляется: почему ты мне никогда не говорила? А я чётко вспоминаю, как тренер говорила, что «только самый слабый рассказывает всё своим родителям». А я хотела быть всегда самой сильной. Я не могу сказать, что я сильная, но я очень поддавалась влиянию. Мне хотелось быть самой сильной. И когда кто-то из девочек потом всё-таки рассказывал всё маме, я думала: «она слабая, а я так никогда не сделаю». 

- Говорят, есть монополия Дерюгиных: если ты им не нравишься – не будешь выступать за сборную.  Таким ли образом должна развиваться художественная гимнастика Украины? И как это происходит в других странах? 

- В принципе, так везде, например, в США тренер должен платить 10% федерации за проведение соревнований…

- Но у нас все зависит от мнения двух человек?

- Ну, там ещё определённый голос имеет Ириша Блохина. Она другой человек, по общению она больше напоминает Альбину Николаевну. Блохина умеет найти подход, например, ко мне и к другим, умеет общаться так, чтобы получить нужный ответ…  Она в команде многое меняет, улучшает. «СССР» уходит на второй план. То, что я рассказываю, это больше касается того времени, когда я была в спорте. Сейчас многое стало лучше, мягче. Но всё равно. Если нет связи с главными тренерами, нет симпатии, то доказывать можно только работой… Если нет работы, то никакая симпатия не поможет. Как бы ни любила Ирина Ивановна Викторию Шинкаренко, какой бы красивой та ни была с такими шикарными данными и внешностью - она не состоялась бы как гимнастка. Я же была в своё время совсем не похожей на других, в то время в сборной были все «балетные», а я была маленькая, шустренькая, но получилось пробиться, они подобрали мне стиль…

- Были Серебрянская, Витриченко – альтернативные гимнастки, они смогли пробиться?

- Тогда были у них очень сильные школы, конкуренция. Я считаю, что конкуренция нужна… Я могу сказать, что талантливые тренеры многие уезжают, уже уехали… 

- Из-за Дерюгиых?

- По-разному. Лично я не хочу открывать свою школу. С одной стороны, я понимаю, что на мастер-классах я так не потяну, хотя можно, пока ведь выезжаю… Я всегда могу ездить. Можно и труниры проводить. Но, допустим, у нас ни Бессонова, ни Годунко, ни Ризатдинова, ни Мазур свои турниры не проведут. В России у каждой девочки есть турниры. Александра Солдатова ещё выступает, но от её имени уже второй турнир проходит. Ей, конечно, помогают, но не в этом дело. У нас провела турнир два или три раза Алина Максименко. Она проводит у себя дома, в Запорожье. И ей достаточно сложно ей это проводить из-за Федерации.

- Почему? Федерация спрашивает, что с этого будет иметь?

- Я не знаю тонкостей, на мой взгляд, наоборот, нужно, чтобы титулованные гимнастки проводили турниры. Где-то это бесплатно, где-то родители платят, потому что нельзя бесплатно работать. Я бесплатно работать не буду… Ирина Ивановна говорит, что всё должно быть бесплатно. Это моё время, мне надо себя обеспечивать … Для чего я тогда трудилась и тратила столько времени, молодости, юности, чтобы потом ничего не иметь?

- Вы не хотите связываться с тем, что позже принесет разочарование? Проще работать за рубежом? 

- Все уехали. Пока ещё я здесь. Максименко ездит по всему миру…

- У вас есть жилье? Бессонова тоже в Киеве проживает?  

- Не знаю, мы с Аней не общаемся, поэтому где она живёт, чем она занимается, я не знаю.

- Вы же говорите – были подругами?

- Да, это был ещё один переломный момент. В спорте были друзья, я чётко могу сказать, что это был шаг  с её стороны. Я даже когда-то разбирала эту ситуацию с психологом, потому что она меня очень сильно тревожила: что же я такого плохого сделала. А мне всегда, как ребенку, как оказывается, нужен ответ, нужно понять, что случилось. Этот момент меня долго тревожил, но в конечном итоге мне помогли просто отпустить эту ситуацию. Мне всё объяснили, что так бывает. У меня нет каких-то обид к Ане, но просто она перестала существовать в моей жизни как подруга. Мне иногда такие ситуации помогают в работе с детьми, я вижу, как это происходит у детей, глазами ребёнка, и в то же время - глазами мамы, наблюдая за детьми. Плюс я много читаю о детской психологии.

- Были  радостные моменты в вашей карьере? 

- Моментов вроде «скушать шоколадку» или «выпить колы» на тот момент я не помню. Сейчас я не ем шоколад и не пью колу, потому что это вредно. Да, нам в своё время приходилось всё это тайком делать. Я всегда всем говорю: занимайтесь для себя, чтобы были красивыми невестами. Ни одна медаль не стоит вашей психики, здоровья… Вы уже стали сильнее. Но вот пример:у нас были сборы в Алуште и в 12 часов дня, когда так сильно палило солнце, у нас была ОФП на шведской лестнице из железа. Это было на улице всё, мы в кепках ходили. Да, ОФП – это полезно. Многие девочки, физически слабые, срывали себе все ладошки, но ничего страшного, надо замотать лейкопластырем и работать дальше… А почему не сделать эту же ОФП на шведской стенке в 6 вечера, когда солнце спадёт? И тренер написала на фейсбуке: если бы не эта Алушта, вы бы не состоялись как чемпионы. И я там же привела пример, почему нельзя было провести всё это же в 6 вечера? Это было бы продуктивнее, не так палило бы солнце, и половина детей не срывали бы себе ладошки из-за горячего железа. Мне это всё непонятно. Возможно, не было другого варианта, возможно, площадка была занята вечером…
 

- И вы ищете им оправдание? Складывается впечатление, они даже не думали, что будет с детьми… 

- Если бы нас готовили на войну, то да… Я не хочу менять этих людей. Они предлагают работать, сейчас хорошо очень относятся, и всегда относились хорошо, говорят - ты можешь помочь. Но вот эти нюансы – это проблема во мне.

Беседовал Александр ГЛЫВИНСКИЙ