Эльвира Аверкович, Леонид Вариченко Диалоги о художественной гимнастике Разных чувств движеньем выраженье Аверкович Э.П., Вариченко Л.Л. Диалоги о художественной гимнастике. Осмысление эволюции популярного вида спорта в форме воспоминаний. Судьбы людей в спорте, как и в искусстве, зависят не только от самих людей, но в большей мере от тех, кто их окружает. Понимать, поддерживать и помнить или же отказать в этом - право современников. Более сорока лет у руководства художественной гимнастики России стояла Татьяна Григорьевна Вавич, а сменила ее на этом посту Эльвира Петровна Аверкович - одна из первых Чемпионок мира. Эта книга напоминает любителям спортивной эстетики, что российская художественная гимнастика имеет долгую историю и своих главных действующих лиц. Цена книги без стоимости пересылки: 200 р. По вопросам приобретения данной книги, Вы можете обращаться по         телефонам: 8-499-193-22-30, 8-916-223-14-21, 8-916-223-13-74         или e-mail: leon571@mail.ru Сайт Леонид Леонидовича Вариченко: www.leon-de-vo.narod.ru

IV

«Пожалуй, в каждом светском представленье
Мораль игрива, а сценарий мним».
Леон Де Во

А.   Травма - разрыв ахиллова сухожилия - была в конце 1965 года. Начало 1966 и конец 1965 года - я входила в форму, и это было мучительно. Во-первых, возраст, во всяком случае, для спорта, уже солидный. 1966 год - мне было 30 лет. И уже ноги, как раньше, не работали. Травм было очень много. Но все-таки меня как-то уговаривали, хотя мой супруг, Николай Васильевич был категорически против, и скандалы были жуткие.

В.   Он настаивал, чтобы вы бросили активный спорт?

А.   Да. Но в тот период я стала в форму входить, и в этом сыграли роль некоторые люди. Во-первых, Нина Николаевна Силаева, которая меня таскала. В это время уже появилась Наташа Овчинникова, и мы вместе тренировались. И Силаева очень много мне уделяла внимания. Это было в «Буревестнике», я была еще там.

В.   Она была старшим тренером «Буревестника»?

А.   Она была и в «Буревестнике», и в России. А Марк Абрамович Борисковский делал массаж. Я «ползала на четвереньках», потому что ногу надо было еще разработать. Зацементировался весь голеностоп. А Сергеев меня за руку водил во время упражнений. Я задыхалась, это было безумно сложно. И все-таки такими общими усилиями все происходило. И я даже выступила на Кубке. Но нога была не разработана, и что-то надо было делать. И Морель тоже был тогда, и тоже очень помогал. И было такое впечатление, что все были заинтересованы, чтобы я восстановилась. В это время и родилась идея по поводу упражнения на музыку «Ave Maria». Давно я это хотела.

В.   Почему? Расскажите поподробнее.

А.   Во-первых, поэтическая сторона. Прекрасная музыка. А еще мне хотелось себя переломить психологически, чтобы сделать что-то другое, попробовать.

В.   Изменить амплуа.

А.   Да, и Евсей Гдальевич Веврик очень проникся, достал музыку Шуберта в переложении Листа для фортепиано, и так сказал: «Ну, хорошо, давайте я буду играть, а вы попробуйте что-то импровизировать». Решили - начали. Евсей говорит: «Получится! У вас не просто серьезное, а суровое лицо во время этого». Загорелись и стали делать. Но это было мучительно для меня. Показывали на сцене Куйбышевского театра балетмейстеру Даниловой, и она тоже говорила: «Какая выразительная девушка». В конце концов, это получилось, но с дикими трудностями. И я с этим упражнением выступила на Кубке СССР в Киеве. Это 1967 год. Когда я делала «Ave Maria», я восстанавливалась после травмы. А на Кубке происходило уже наступление молодежи — Парадиева, Карпухина, Овчинникова, они тогда заявили о себе во всю силу. Я же вышла, «Ave Maria» сделала, все было прекрасно, всем понравилось, но обруч уронила. И вот мы собрались на Чемпионат мира 1967 года. Тройка на личное первенство были: Карпухина, Парадиева, Овчинникова. Выиграла кубок Парадиева, вторая была Карпухина, а третье место — Овчинникова. А нас: Савинкову, Кравченко, Аверкович, Качкалду из Латвии, Машкову из Рязани и Кучинскую Машу из Ленинграда - решили ставить в групповое упражнение. Групповое упражнение впервые в 1967 году было включено в программу Чемпионата мира. Татьяна Григорьевна Вавич готовилась туда судьей. Мы стали готовить упражнение. Мария Вартановна поставила «Половецкие пляски» на музыку Бородина к опере «Князь Игорь». Нам это не нравилось. Во-первых, мы эту музыку не хотели, и само упражнение нам не нравилось. Мы хотели какое-нибудь другое и предлагали свое активное участие в его постановке. Но нам на встречу не пошли.

В.   Кто же выбрал музыку?

А.   Лисициан вместе с Батаен. Они очень согласовано работали. Это была их творческая группа. Валентина Григорьевна очень доверяла Лисициан, и это было оправданно. Надо сказать, что у нас у всех были вымотаны нервы, я имею в виду старых гимнасток. Причем Савинкова с Кравченко имели очень сложные взаимоотношения. Савинкова была талантливая гимнастка, с прекрасными данными, и её любила Батаен. И обе они были ученицами Лисициан. А Кравченко не могла простить этой любви, ревновала. В свое время сначала-то появилась она, и Мария Вартановна ее очень любила, еще под фамилией Молчанова. Она была очень миловидная, даже симпатичная. А потом вдруг появилась Савинкова с ее данными, которую полюбила Батаен. Она стала Савинкову вытаскивать. И вот на этой почве развились сложности отношений. Первый Чемпионат мира, когда Савинкова три золотые медали выиграла, Кравченко, конечно, переживала.

В.   А где теперь Савинкова?

А.   Савинкова сначала была в Астрахани у Тихомировой. А потом ее переманила в Киев Альбина Дерюгина. И там она у них работала, а потом они её бросили. Как говорит Альбина, что они просто перестали с ней возиться, с её здоровьем. Она, по-моему, жива, но, кажется, теперь не работает. Вообще, как- то безалаберно складывалась её жизнь. Она осталась с сыном. Здесь она тоже работала во «Дворце Пионеров». Причем ее Батаен опекала, очень с ней возились, но как-то ничего из этого не получилось. И ведь она, как человек очень талантлива. И в архитектурном институте училась, и прекрасно рисовала. Но вот как-то ничего из этого путного не вышло. Печально, но факт.

В.   Вернемся к групповому упражнению.

А.   Значит, мы кое-как подготовили это упражнение, сделали его. «Половецкие пляски» - три старых гимнастки и три молодые, у каждой гимнастки в руках по два обруча. Поехали в Копенгаген, поездом почти трое суток. Приехав, получили время для тренировок. Когда наша команда тренировалась, всегда присутствовало очень много постороннего любопытного народа на тренировке. Теперь о параде открытия, он был очень красочный. Теперешняя Королева Маргрете, она тогда была ещё принцессой, и принимала парад. Все это было великолепно необычно и ярко!

Начались соревнования. Наше упражнение было очень оригинальное, впервые один обруч был большой, а один маленький. А построено все было на том, что один обруч выбрасывался из другого, и создавалось впечатление фонтанов. Вот — такие были «Половецкие пляски».

В.   А Назмутдинова выступала с двумя обручами до этого?

А.   Выступала. Но придумала это Айя Шнейдере, очень талантливая гимнастка и постановщица из Латвии. Это было на Чемпионате СССР. Сначала это были групповые упражнения ДСО «Трудовые резервы». Произвело потрясающее впечатление. Мы — сборная команда ДСО «Буревестник - выступали тогда с тем, что нам ставил Сергеев, марш кубинский, а «Трудовые резервы» - с двумя обручами, и это был фурор. Придумала это Шнейдере, потом Лиля делала, а потом групповое.

Основными нашими конкурентами были, конечно, болгары. У них к этому времени художественная гимнастика уже становилась национальным видом спорта. Соперничество между нашими командами было очень жестким. Они очень много переняли у нас, в частности - хореографичность, если так можно выразиться. А во владении предметами стали нас опережать, ставили во главу угла — предмет. Если у нас тогда главное было без предмета - «духовность», то болгары от этого стали отходить.

Итак, уже идут соревнования! Вдруг наши соперники, и выясняется, что это были болгары, подают протест. Они вообще нам делали много плохого. Протест о том, что мы выступаем с обручами не стандартного размера. Маленький обруч не соответствует стандартам. Все разразилось внезапно, а уже скоро выход! И нам говорят, что мы с этим обручем не можем выступать. У нас нет второго обруча, запасные обручи мы оставили в гостинице. У нас только наши большие обручи и наши маленькие. Личницы же уже выступили в первый день соревнований, и пошли сели вместе с Силаевой на трибуну. Силаева перед соревнованием дала нам какие-то таблетки успокоительные, не помню сейчас название. Так что мы были довольно спокойны. Но тут начинается этот кошмар. Нет второго обруча. Видим, поляки тренируются с обручами. Мы берем обручи у них и начинаем переделывать все упражнение от и до. Валентина Григорьевна была тогда в сером костюме, так ее лицо было такого же цвета. От ужаса. Мария Вартановна просто повернулась к нам спиной. И Батаен, и Лисициан в этот критический момент поняли, что спасти это положение сможем только мы сами! Поэтому решили не мешать! Знали, что на площадке все решает уже сам спортсмен! И мы втроем, Савенкова, Кравченко и Аверкович, за двадцать минут до нашего выхода стали переделывать композицию. Так как мы вынуждены были взять большие обручи, то естественно, что вытащить один из другого стало невозможно, и вся прелесть постановки была нарушена. В упражнении было oдно место, где мы симитировали глобус — чуть-чуть надели обручи один на другой. Но был и момент, где ничего нельзя было сделать, в диагонали. Так решили, что я крикну «Стоять!». В этот момент в упражнении остановка тела и обручей, и ничего придумать уже нельзя. Руководитель делегации у нас был генерал Бакланов. Он тоже сидел на трибуне и переживал. Короче говоря, мы переделали все упражнение, и с этим моментом «стоять!» Но полякам надо идти выступать, они забирают у нас свои обручи и выходят. Тогда немка, тренер ГДР, а их команда уже выступила, пошла по трибуне, собирать для нас обручи. В результате — когда мы стали подходить к площадке, а я была последняя в строю, я еще была с одним обручем, и уже на площадке, она, немка, тренер соперников, догнала меня и дала мне второй обруч.

В.   А всем остальным успели дать?

А.   Да, успели. И мы стали выступать. Потом уже Силаева и Парадиева расскажут: «Нина Николаевна, какие-то у них лица! Вы не находите, что у них странные лица? Но когда вы начали делать упражнение, мы решили, что вы все сошли с ума». Мы делали это упражнение, а я только слушала, лишь бы не упал обруч. А потом, когда я кричу: «Стоять!», слышу, что кто-то еще кричит: «Стоять!». Потом мы делаем перекидной прыжок, где этот «глобус» и я вижу, что Люська Качкалда пытается обруч просунуть, забыла короче. Но не разу не уронили. Очень трудно в этот момент было молодым: Качкалде, Машковой и Кучинской. Но в конечном итоге все справились.

Открывают оценки. И Кравченко мне говорит: «Даже бронзовых нет». Но дело было в том, что все судьи, вся эта комиссия, решили, что мы вышли со старыми обручами, нестандартными и сняли нам заранее полбалла. Это потом нам Татьяна Григорьевна рассказывала, как все происходило. Мы этой кухни не знали. Тогда француженка, Берта Вилланше - председатель женского технического комитета Международной Федерации гимнастики, встает и говорит, что мы перед выходом поменяли обручи, то есть обручи у нас нормальные. Тогда нам прибавляют полбалла, и мы оказываемся вторыми, после болгар. Но раз пошла такая история, тогда начинают измерять обручи всем. И у болгар, которые уже выступили, измерили, и у них оказывается размер обруча больше, чем нужно. Им снимают полбалла, и мы оказываемся первыми. Вот так!

В.   Не плюй в колодец, сам из него попьешь.

А.   Болгары неистовствовали. У них была истерика. Топали ногами, рыдали. Вышли на другой день газеты с репортажами. Это было страшно. Но, тем не менее, эти результаты остались, и Бакланов сказал: «У меня было два инфаркта, а здесь, думал, будет третий. Только не знал когда — до вашего выступления, или после». Оказалось потом, что «стоять!» кричала и Таня Кравченко. Я спросила, зачем? Она сказала, что боялась, вдруг я забуду. Короче говоря, мы втроем вытянули это, потому что Машкова рыдала и говорила, что она ничего не хочет, а хочет домой. Люська Качкалда - та еще, вроде, ничего. Машка Кучинская тоже. Короче говоря, они были в ужасе, эти молодые гимнастки, а мы это сделали. Мы приехали домой героями, нас принимали в ЦК комсомола, и наградили: Знак ЦК комсомола, Грамота ЦК комсомола и подарки - янтарный набор, и в Грамоте написано «За мужество и волю к победе». Это все есть в газетах. Вот была такая история.

А у личниц вообще феноменально было. Готовилась Парадиева. Она была спортивная звезда, по всем результатам - лидером у личниц. У нее были, конечно, недостатки: угловатые коленки, где-то что-то не так, но когда она выходила на соревнованиях, ей не было равных. Поэтому расчет на чемпионство был на нее.

В.   Она была красивая, стильная.

А.   Нельзя сказать, что красивая, но, пожалуй, стильная. Рост! Любка сейчас красивее, чем была тогда. Тогда она была гадким утенком, особенно на тренировках. И она там, представь себе, зацепилась на скакалке. Овчинникова как-то прошла, но без особого блеска.

В.   Опыта еще никакого, наверное?

А.   Да. А Карпухина всех поразила. Что-то в ней было от непосредственности весенней природы. Как Копенгаген ее назвал - «чудо с бантиком». Короче говоря, выигрывает Карпухина. Три серебряные медали получает Овчинникова, золотую медаль получила Парадиева в упражнении без предмета. Но там еще была трагедия у Гиговой, которой сняли за время. Она делала упражнение без предмета под музыку «Адажио» из «Лебединого озера». Все было хорошо, но в конечной позе перестояла. По правилам, надо было принять исходное положение, а она в последней позе долго стояла, и у нее оказалось просрочено время, и ей сняли. Вот у них там были драмы в Копенгагене. А у нас вот такие результаты. 1967 год увенчался такими драматическими событиями и триумфом.

В.   Они все виды выиграли втроем, получается?

А.   Нет. Отдельных соревнований по видам тогда не было. Все определялось по основным соревнованиям - в многоборье. В Чемпионате мира в настоящее время в отдельных видах проводятся — отдельные соревнования. В итоге первенство определялось в одних и тех же соревнованиях. Для многоборья все оценки складывались в сумму. А по видам учитывали существующую уже оценку.

В.   За год до этого вы пошли работать в Малаховский филиал Смоленского института физкультуры.

А.   Я работала в течение года старшим преподавателем там. Там, правда, не было специализации по художественной гимнастике, но я вела спортивную гимнастику и занималась с ними хореографией. За год до этого Валентина Григорьевна дала мне стипендию, чтобы я готовилась к Чемпионату мира. А тут вот Чемпионат мира прошел, и я решила свою карьеру заканчивать, тем более у меня и вторая нога была травмирована - на ней случился микронадрыв икроножной мышцы. Это было летом 1967 года. Спартакиада Народов России в Ленинграде. Я пришла к хирургу, Владимиру Федоровичу Башкирову, и он меня обкалывал на операционном столе. И сказал: «Выступайте и ничего не бойтесь!» После соревнований я к нему пришла с подарком и сказала, что так и так, а он признался, что и сам боялся, потому что мои силы тоже были на пределе. Он делал вид, что уверен в лечении, когда говорил: «Не бойтесь!» У меня микронадрыв случился на тренировке, и я явилась домой на костылях. Так Николай Васильевич меня чуть не убил. Это уже был предел.

В 1967 же году после Чемпионата мира в Каменск-Уральском был чемпионат России, где мне устроили официальные проводы. Я делала «Ave Maria», причем в красном купальнике, у меня другого не было с собой, а получилось здорово. И на «Ave Maria» Сергеев встал на колено и преподнес красивейшую вазу. Это было зимой, декабрь 1967 года. И именно после этих проводов, в 1968 году Татьяна Григорьевна стала меня втягивать в работу со сборной командой. Тогда появилась уже Галина Шугурова. Шугурова, Засухина — с ними я работала в Воронеже на сборе. Это уже начало нового периода. Шугурова появилась с феноменальными данными. Со слов Марии Вартановны, это была исключительная природная одаренность. И это действительно так. Морель ей ставил «Жил отважный капитан» на музыку И.Дунаевского из кинофильма «Детя капитана Гранта». Над этим упражнением мы с ней работали тогда в 1968 году. Я отнеслась к этому достаточно серьезно. А у Аллы Засухиной тогда был «Мефисто-вальс» Ф.Листа, и тоже упражнение делал Морель. Феликс Рихардович ещё тогда работал. И вот с ними я и начала работать. Одновременно с этим я занималась судейством. Писала методические письма. Вошла в состав федерации, это уже общественная работа. И Валентина Григорьевна Батаен могла иногда сказать: «Мы должны с тобой сделать методическое письмо». Таких у меня несколько. В основном я занималась выразительностью движений, т.е. исполнительским мастерством со стороны двигательного воплощения музыкального образа. Как мне однажды сказал Зациорский: «Есть область, которую ты знаешь больше других, вот этим и занимайся». И я об этом писала. Эти методические письма они у меня есть. Придя в федерацию, я поразилась склокам. Мы об этом не знали, пока выступали. Очень многие годы я в этой каше варилась. Это было долго и при разных председателях федерации. Но основные люди - это были Т.Г.Вавич и В.Г.Батаен. С очень сложными между собой отношениями. Они были совершенно разные люди. Но было много людей, которые разжигали это. «Всегда находятся желающие крутить кровавую мясорубку». Наговаривали одной одно, другой другое. Татьяна Григорьевна была человеком организованным и вокруг нее тоже была определенная группа. А Валентина Григорьевна была другая, более женстненная, и в тоже время безалаберная.

На этой почве их начинали сравнивать, но у каждой из них были свои пристрастия, в том числе и персональные. У Батаен был вкус. «Нюх и вкус» - характеризовал ее Сергеев впоследствии. Вот, она Савинкову вытаскивала и вытащила. У Люси были природные данные физические и интеллигентная внешность. Валентина Григорьевна сумела это разглядеть, предвидеть дальнейший успех, использовать это! Хотя многим в свое время это казалось несправедливым и неоправданным. Шиллер писал: «Красоту мы чтим, а природу любим». И у Батаен было природное чутье, и на этом она, конечно, выигрывала

А Татьяна Григорьевна использовала уникальные внешние и физические данные Лили Назмутдиновой. Тоже не зря. До травмы, конечно. Данные и абсолютное своеобразие - второй такой не было. И её сестры не были такими. Они все были разными, но самая неординарная и самобытная была Лиля, бесспорно. И Морель, который ставил ей движения, это угадал и сделал её. Она была своеобразная, татарская, даже негритянская какая-то получалась. У Лили характер потом определился. Она считала, что ей завидуют. Её сначала вознесли, а потом, особенно после травмы, она стала проигрывать. Но в принципе она не плохая. И вообще эта команда была замечательная.

Соперничали, как гимнастки, так и тренеры. И руководители тоже! Но у каждой из этих групп были разные средства: гимнастки соревновались, тренеры ссорились и пакостили друг другу, а руководители принимали решения — неоднозначные!

И вот тогда в этой команде все разошлись. И я, закончив спортивную деятельность, начала новый жизненный период - тренерско-преподавательский: работа со сборной, методика и общественная работа. Я начала работать! Сначала хореографом в спортивной гимнастике с Викторией Владимировной Плоткиной в спортивном комплексе на стадионе «Локомотив». Там же работал и Леонид Аркаев - выступал, как гимнаст, и одновременно был тренером. Мы дружили.

Потом Татьяна Григорьевна добилась, чтобы в школе высшего спортивного мастерства Московской области (ШВСМ) организовали для меня группу по художественной гимнастике в Реутове. Не очень складывалось: жила в Москве, работала в области, не было пианиста - оторванность от всего. Со сборной командой работать нравилось больше — было, чем поделиться, тем более, я еще могла хорошо двигаться.

Вот так сложилась моя жизнь к 1969 году.

Время брало свое. Начали затрудняться в своих выступлениях Наташа Тишина (Сергеева), Тамара Бердышева (Моисеенко), они, как раз, родили детей недавно, Светка Пчелкина, Валя Вернер. И мы решили сделать коллективные проводы в Краснодаре, во время соревнований. Специально вошли в форму и устроили замечательный концерт. Там у меня появилась серия фотографий «Ave Maria». Когда я выступала на соревнованиях, фотографий не было, а вот там специально был фотограф. И вот мы все там выступили, еще и Лилька Лаврова, и Фая Алферова с нами. Получили удовольствие и зрители, и друзья.

Вообще, 1969 год был для меня очень интересный. Валентина Григорьевна Батаен послала нас в Италию: меня, Кравченко, Карпухину, Байрамгазиеву из Астрахани, Машкову Таню. В общем, сборная команда куда-то разбазарилась, где кто были. А в Италии был какой-то коммунистический праздник. И нас пятерых послали туда выступать. Поездка была потрясающая. Во-первых, в составе делегации был космонавт Хрунов. Он похож был на Гагарина внешне. Очень симпатичный человек. Сам этот праздник базировался на юге Италии, в городе Бари, это родина актера Рудольфа Валентино. Там были военные базы. И для того, чтобы туда проехать, нам еще в Италии делали специально пропуска, и сопровождал нас весь дипломатический корпус. Это были интереснейшие люди. Нечего даже говорить, молодые, а мы тоже молодые. А тренерами поехали Людмила Тихомирова и Мария Вартановна Лисициан. И Нона Ивановна пианистка. Мы впятером в течение двух часов делали концерт. У меня была «Ave Maria», но решили, что не надо. У Глиэра - я очень люблю Глиэра - есть прекрасная музыка, называется «Воспоминание», так переложили упражнение на эту музыку, чем вызвали недоумение дипломатов. Советник посольства Юрий Николаевич сказал: «Почему нельзя?! Это же произведения искусства! Почему?!»

В.   А по многу упражнений делали?

А.   Да, но с удовольствием. Два часа, причем, итальянцы своих детей подключали, и получались замечательные концерты. И мы выступали по разным деревням. Относились к нам молитвенно.

В.   На сценах?

А.   Нет. Разные площадки. В школах. Дипломаты знали что нам нужно. Например, в школе, в школьный зал ставят скамейки, это ряды. Подметают пол. Нам нужно два ведра воды - в одном мыться, в другом полоскаться. И дипломаты они все это знали. И все это нам готовилось. Молитвенно относились к нам, причем простые итальянские зрители даже хотели потрогать нас. Или расписаться на майках, потому что это очень глухие итальянские места. За значок с портретом Ленина, чуть ли не молились. Приглашали в дома коммунистов. Были разные места. Куда-то в горы заехали. Ветер! У Кравченко были «вымпелы» под полонез Шопена, которые мы когда-то делали групповым, и она в этот ветер, в который все летело, но она сделала — вот характер — ничего не запутала. Она очень целеустремленная, сильная, если бы не ревность. Такой она и осталась. У меня этого нет. Когда я ушла, у меня не осталось этого осадка.

Поездка в Италию была замечательная, и выступления, впечатления — колоссальные. После Италии меня пригласили, на Съезд комсомола в Дагестан. И вместе с представителями ЦК комсомола я туда полетела. Это тоже было великолепно, не хуже, чем в Италии. Они устраивали такие пикники! Такие вечера! И это ЦК комсомола! И вот утром, еще облака, машина еще в облаках, по этому серпантину в горы и расходятся облака и ущелье, где был пленен Шамиль, не возможно забыть это все. Теперь в день, когда я должна была улетать, опоздали, и на глазах самолет улетает. Я в ужасе, а мне говорят, неужели ты думала, что мы тебя не посадим. Это специально сделали. Такие воспоминания колоссальные.

В.   Ровно через десять лет — у нас съемки в Махачкале. Поляки с нашими, Феликс Ростоцкий художник-постановщик. Снимают для Швейцарии фильм о Шагале на песках в барханах, где «Белое солнце пустыни» делалось. С Плисецкой и балетом театра Станиславского — один день съемок, и на всю жизнь . Две недели сидим в Махачкале. Потому что не можем уехать, нет билетов. Платят суточные, шашлыки из осетрины, свадьбы, бараны...

1969 год стал для вас годом бурной концертной деятельности. И страна, и прилегающая к ней Европа запомнили ваш уход из активного спорта.

А.   В 1971 году у меня родилась дочка. Надо было заканчивать!

Леонид Вавич-Вариченко На качелях Успеха Портрет Мастера в рамках биографии "Короля оперетты" начала ХХ века. Михаил Вавич Вавич обладал красивым, от природы поставленным голосом, благодарной сценической внешностью, неизменной веселостью и даром легкой сценической игры - качествами, как нельзя более способствующими успеху всякого артиста, а, в особенности, опереточного. С 1907 г. выступал на эстраде и одним из первых стал записываться на граммофонные пластинки. Он был поистине кумиром любителей русских и цыганских романов. В 1918 г. эмигрировал; за границей периодически выступал в оперетте и мюзиклах кабаре "Летучая мышь". С 1925 г. снимался в Голливуде. На его счету более 20-ти фильмов. Цена книги без стоимости пересылки: 100 р. По вопросам приобретения данной книги, Вы можете обращаться по         телефонам: 8-499-193-22-30, 8-916-223-14-21, 8-916-223-13-74         или e-mail: leon571@mail.ru Сайт Леонид Леонидовича Вариченко: www.leon-de-vo.narod.ru