Дата: Пятница, 10.09.2021, 16:16 | Сообщение # 1221
Группа: Проверенные
Сообщений: 929
Статус: Offline
Девочки, обсуждаем, пока есть потребность обсуждать. Новости подбрасывают в костер, костер разгорается. Считаю Авериных прекрасными гимнастками, заслуживающих все те медали, которые у них есть и олимпийское золото так же. Которого у них нет. А почему нет? Где-то совершена ошибка как самими девочками, так и руководством. Вот и все. Возможно, я больше склоняюсь к этому, ошибка совершена задолго до ОИ.
Дата: Пятница, 10.09.2021, 18:56 | Сообщение # 1223
Группа: Пользователи
Сообщений: 97
Статус: Offline
Dionisis_gr, не имею к ним ни малейшего отношения. Вряд ли горой, скорее, отдаю должное. К вопросу родства между членами федерации я равнодушна. Картинка Иришиной деятельности (из разрозненных фрагментов) складывается скорее благоприятная. Критика сводится к трем пунктам: 1.Блатная доця, 2.Без образования, 3.Косноязычная. Пункт 2 под вопросом. Какой-то конструктивной критики касаемо работы не слышала. Более достойные кандидаты на ее место о себе и своих амбициях не заявляли. В общем и целом, тема мне не слишком интересна.
Дата: Пятница, 10.09.2021, 21:49 | Сообщение # 1225
Группа: Проверенные
Сообщений: 650
Статус: Offline
Появились правила на русском на сайте ФИЖ... Пшепрашам за оффтоп...
ЦитатаАлина0078 ()
Девочки, обсуждаем, пока есть потребность обсуждать. Новости подбрасывают в костер, костер разгорается. Считаю Авериных прекрасными гимнастками
Ну так практически все писали, что до 2021 года сестрички были прекрасны. Да и не обсуждаем мы их. Больше потогонную и коверкающую систему. В целом - настраиваемся на новое. Ждем новых стартов!
Ровно год назад в художественной гимнастике случилось необъяснимое.
Это интервью мы с личным тренером Дины и Арины Авериных Верой Николаевной Шаталиной записывали чуть менее года назад. С Олимпиады в Токио, на которой сестры оказались в эпицентре самого громкого судейского скандала в спорте последних десятилетий, прошло на тот момент около месяца. Но каждое слово, каждый факт о тех событиях она озвучивала с большим трудом. Как будто вспоминать приходится о том, что случилось всего пару часов назад.
С тех пор минуло многое. Иск в Спортивный арбитражный суд (CAS) на результаты токийской Олимпиады по тем или иным причинам так и остался в планах, российский спорт получил бан на неопределенный срок, а сама Вера Николаевна сестер, которых вела с юных лет, больше на ковер не выводит. Неизменным осталось лишь одно — рана, нанесенная нашей художественной гимнастике. И она, кажется, не затянется еще очень долго.
В год со дня того самого финала индивидуального многоборья в Токио мы публикуем её интервью. Вы узнаете, как сестры и Вера Николаевна переживали случившееся, в чем суть наших претензий к судейской бригаде, почему проблемы с судейством российской художки начались не в Токио. И многое другое.
— Удалось морально отойти от происходящего? — Ну, я взрослый человек, держу себя в руках, потому что на меня смотрят мои ученики. Стараюсь… Но, если честно, не очень хорошо. Потому что волей-неволей всё равно как-то возвращаешься «туда». Когда тебя незаслуженно обижают — а я считаю, что именно так и было, — становится неприятно.
— Что помогало отвлечься и прийти в себя? — Моя семья и друзья, которые протянули мне руку помощи моральную, и физическую. Они старались вытаскивать меня из дома. Потом со мной работал психолог, который объяснял мне, что это не моя вина и не следствие каких-то моих неправильных действий. Просто, к сожалению, бывает вот так.
— Когда мы с вами договаривались на интервью, вы сказали, что можно выбрать любое место, кроме базы в Новогорске. — Тяжело просто… Трудно возвращаться, к сожалению. Хотя с Новогорском у меня связано очень много доброго, хорошего. Благодаря этой базе и лично директору, которая спасала нас с Ириной Александровной, для нас создавались лучшие условия. Очень много добрых, хороших людей, которые создают нам там уют. А возвращаться не очень хочется, потому что ты должен вернуться в начальную точку. Тяжеловато это, конечно. Я сейчас живу настоящим. День прожит — и слава Богу, посмотрим, что будет дальше.
— Мне всегда на Олимпиадах так жалко художниц — в остальных видах успевают проникнуться атмосферой, а у вас соревнования в конце, всё как-то скомкано… — Ну, наш вид закрывает Олимпиаду, начинается подсчет медалей. Присутствует такое, знаете, моральное давление на нас — что ты должен, обязан. Для тебя старается вся страна, очень многие люди отдают свои сердца, души, знания, чтобы у девочек был результат, огромный тренерский корпус работает, врачи, массажисты. Все переживают — и в этих условиях мы заканчиваем Игры. Конечно, какие тут могут быть тусовки, салюты, взрывы эмоций? Тебе надо выступать, и ты заканчиваешь в день закрытия Игр. К сожалению, у нас всегда так.
— С учетом всего случившегося, наверное, было совсем тяжело. — Да. Самое главное — ты не знаешь, что сказать. Сколько лет бы ни было твоим ученикам, они все равно для тебя остаются детьми. Когда у Дины произошло вот это все, она подняла глаза и сказала: «Сделайте что-нибудь!» А что ты можешь сделать, если там взрослые тети — еще и большие профессионалы к тому же — решают твою судьбу? Все вопросы — к ним. Но ты не можешь это объяснить своему спортсмену, который честно и порядочно выступил, а получил совсем не то, на что наработал. Дина Аверина — единственная гимнастка на Олимпиаде в Токио, которая выполнила все четыре упражнения без явных, грубых ошибок и в квалификации, и в финале. И после этого ты вдвойне не понимаешь, что говорить человеку. Она шла к этому десять лет. Где-то пять из них еще неосознанно — когда мы только встретились с Диной и с Ариной, мы не планировали ничего такого. Что они будут такими титулованными, известными… Мы просто жили и получали удовольствие от нашего общества и от тренировок. Когда произошли первые крупные соревнования в их жизни — чемпионат Европы в Будапеште и чемпионат мира, мой самый любимый, в Италии, — тогда начались какие-то мечты о чем-то большем. Они с большим упорством преодолевали этот путь. Много чего не складывалось у них, кстати, в том числе и по здоровью. И когда спортсмен может преодолеть в себе очень многое, включая и боль, честно и порядочно выступает, а оценивают… Ну, мягко говоря, с большими вопросами.
— И мечта оборачивается чем-то… Не хочется говорить слово «трагедия», но все же. — Не хочется, да. Но, к сожалению, все мы люди и все мы знаем, насколько это тяжело переживается. Слишком уж много вопросов к тому, почему именно второе место. Не говоря уже об Арине — в квалификации у нее были значительно выше оценки, и вдруг на следующее утро человек просыпается, и судьи резко перестают замечать у нее половину сложности в программах. Только и остается, что разводить руками и спрашивать: «Что же случилось, дорогие друзья?»
— Насколько была сложная подготовка к Олимпиаде с учетом переноса? — Очень трудно было. Обычно ты готовишь себя на четырехлетний цикл. Я, например, только этими циклами и живу. У каждого человека есть свои планы, идеи, и вдруг все это отменяется. Даже элементарное желание провести время с семьей у тех же девочек не осуществилось. Мало того что травмы, так еще и это. В последний год травм было очень много — вы себе просто не представляете, сколько. Мы, конечно, их преодолевали. Профессиональный спортсмен умеет терпеть и держать себя в руках, но, согласитесь, это же все равно больно. Значит, ты уже отвлекаешься, не до конца собран. Представьте — лишний год этой боли… Если ты был готов к четырехлетию — например, завтра у тебя должна быть Олимпиада, а тебе говорят: «Нет, подожди еще год». Это сразу большой ущерб физическому и эмоциональному состоянию. А из-за пандемии ты еще и в закрытом состоянии находишься, не можешь пройти столько стартов, сколько нужно, все до конца выстроить. Моральное давление на спортсменов было большое. Мы, тренеры, еще старались как-то не подавать виду, но спортсменам было очень сложно.
— Вы сказали про год травм — имелось в виду этот лишний год, образовавшийся из-за переноса Олимпиады? — Да. Из-за того, что ты пребываешь в закрытом состоянии, над тобой тяготеет, что ты не видишься со соперниками, не можешь посмотреть их программу. Элементарно не можешь общаться, выступать в других залах, передвигаться по миру. Спортсменам это очень тяжело дается. Тем более у нас такой эмоциональный, красивый, женственный вид. Хочется, конечно, наблюдать за другими, общаться, учиться. Чтобы у тебя тоже учились. Говорили тебе какие-то восторженные вещи, комплименты — без этого ты никак. Очень не хватало общения нам все-таки.
— Тогда не будем конкретизировать. С вашего разрешения затронем только то, о чем и так известно — травму спины у Дины. — Травма была серьезная, этого никто не скрывал. Но около нее находился великолепный врач, практически пронесший её на руках. Плюс Ирина Александровна (Винер), которая давала возможность пользоваться услугами таких замечательных специалистов. Для Дины был разработан определенный режим восстановления. Но она часто не говорила, насколько серьезно у нее болит спина. Такой вот стойкий характер. Она стопроцентный спортсмен и умеет терпеть боль. Поэтому всё, чего она достигла с этой проблемой, стало возможным благодаря врачам и ее самообладанию.
— Был ли риск, что сестры Аверины могут пропустить Олимпиаду в Токио из-за осложнений со здоровьем? — Конечно. Ты никогда не знаешь, когда, условно говоря, проснешься с утра — и всё. Вообще, конечно, у всех профессиональных спортсменов что-то болит, от этого никуда не деться. Просто чемпионами становятся только те, кто умеет это преодолевать.
— Почему в принципе я завел разговор про травмы — нужно переходить к обсуждению самих результатов и сопутствующих факторов. Один из них — проблемы с трудностью тела у Дины. Она была ниже, чем у многих финалисток. — Ну, я с вами не согласна. Уж точно она не была ниже всех. Плюс у нас ведь есть огромный тренерский штаб, наши профессиональные судьи, которые советуют, как правильно расставить наши силы. И была такая расстановка программ именно Дины Авериной, что в связи этой травмой спины у нее немножко меньше была сложность тела D1 и D2, чем у Линой Ашрам. Но при этом у нас трудность предмета была зашкаливающей. То есть выше, чем у Дины Авериной, вообще ни у кого не было. Мы компенсировали бригаду по сложности тела, специально сделали акцент на сложность предмета. Поэтому тут, наверное, как бы излишне говорить, что Дина… Да, одну-две десятые в теле мы проигрывали — это ничего страшного, если ты имеешь запас в баллы больше, чем у твоих ближайших соперниц.
— Это просто необходимое, я считаю, пояснение. — Да, конечно, вы задаете совершенно правильные вопросы.
— Потому что, насколько я понимаю, по правилам этого цикла усложнение программ происходило как раз за счет сложности предмета, потому что в ней элементов неограниченное количество. — Правильно, твоя программа — твое личное дело. Почему и сделали такие правила, что, если ты, допустим, не владеешь телом, ты можешь это компенсировать предметом.
— Есть такие спортсмены, которые уступают в физических данных, но они, к примеру, прекрасно владеют предметом. И плюс у нас еще есть третья бригада артистизма и исполнения, на что мы обратили пристальное внимание в подготовке, и были уверены, что там нас тоже очень хорошо оценят. И, кстати, отдать должное судьям, оценили артистизм и исполнение очень хорошо в этих бригадах. Да и бригады D1 и D2 по телу хорошо отсудили, то есть вообще вопросов нет. Даже если там одна-две десятых, как нам бы хотелось, допустим, могли бы и выше поставить, но это не суть вопроса была, потому что у всех есть свое мнение. Но вот к бригаде предмета, чем владеют Дина и Арина прекрасно, у меня лично огромные вопросы. Если так сложилось, если вы профессионалы и вас выбрал мир, наш технический комитет, судить, так будьте внимательны и находите заявленную сложность не у избранных каких-то спортсменов, не будем говорить фамилии и имена… А могу даже и говорить — да, та же Линой Ашрам. Ну находите тогда сложность, честно судите и других спортсменов, из той же России.
— Предполагали ли перед Олимпиадой, что это маленькое отставание Дины в трудности тела может обернуться таким обидным поражением? — Ну, во-первых, я с вами не согласна. Ничем это не обернулось, и Дина прекрасно выступала, и отставание по телу — это вообще нас не волновало. Потому что мы всё сделали для того, чтобы эти две-три десятых разницы, например, с теми же оценками в D1 с Линой Ашрам, нас никак не волновали. Нас волновала и заставила волноваться только бригада, которая оценивала именно владение предметом, где мы были сильными. Вот это я вам могу сказать. То есть исполнение элементов по телу меня совершенно никак не трогало. Да и что толку, что прекрасно выступала, к примеру, Арина Аверина? Если она переспала ночь, и с другого дня ей стали ставить на 1,5, на 8 десятых балла ниже. Это что?
— После Олимпиады Ирина Винер очень часто говорила, что на сайте FIG и в сопутствующих изданиях перед стартом Игр выходили статьи с заголовками: «Кто остановит гегемонию ROC?» Вы видели нечто подобное перед Олимпиадой? Сталкивались с таким? — Ну, конечно, я сталкивалась. Я просто понимала, что если начну копаться всё время в интернете и читать это всё, то вообще не смогу работать. Просто Ирина Александровна — старший тренер, она держит руку на пульсе. Она занимается не только гимнастикой, но и политическими моментами. Она мозг нашей федерации. Поэтому да, я, конечно, всё это знала. Но старалась не озвучивать этого и ни в коем случае не обсуждала это со спортсменами. Но уже было неприятно, уже такое, знаете, было состояние, что мы едем туда не просто выступать, а как бы сказать… Как будто что-то будет очень серьезное. Вот у меня уже тогда было ощущение, что нас будут рвать. Рвать на части. Поэтому ставилась одна задача у девочек: сделать очень чисто и главное — не допустить видимой ошибки. Именно видимой — то есть, условно, предмет не должен падать. У чемпионки не должен падать предмет — это закладывалось на протяжении 25 лет, что я работаю в сборной команде, выезжаю на Олимпийские игры. Олимпиада — главный старт в карьере спортсмена, и чемпионкой не может быть та гимнастка, которая сделала серьезную ошибку. Если, скажем, твоя соперница тоже ошиблась сильно — предмет упал, — тогда тут уже судьи должны понять, у кого более серьезная ошибка была, и расставить всех по местам. Но если ты одна-единственная, которая ни разу не роняет, и выполняешь свои упражнения без потерь, без видимых ошибок и ты становишься на вторую строчку пьедестала почета, тогда, конечно, становится очень обидно. Хочется спросить: «Почему? Объясните хотя бы…»
— Дина после финала, когда все закончилось, сказала в микст-зоне, что мы всем надоели. И вы как раз говорите сейчас, что перед Олимпиадой было такое ощущение, будто бы нас будут рвать. — Да, это чувствовалось! Это было еще на чемпионате Европы в Болгарии. Уже тогда начали появляться знаки вопроса у меня. Уже чувствовалась такая, знаете, буря.
— В чем это выражалось? — Выражалось именно в оценке наших упражнений.
— То есть уже тогда были вопросы к судейству? — Вот уже потихонечку. Ну вы представляете, сколько лет наша страна является лучшей в нашем виде спорте, в художественной гимнастике, и не просто одно первое место, а первое и второе. Я не говорю, что только Дина и Арина Аверины, это начиналось еще с Ирины Чащиной, Алины Кабаевой… Вера Сесина, Оля Капранова, Юлечка Барсукова… Очень… Боюсь даже кого-то (забыть)… Не говоря уже, сколько лет была Алина Кабаева у нас вообще законодательницей мод. И, честно говоря, гимнастика художественная поимела такой, как вам сказать, такой фонтан красоты и, наверное, салюта благодаря этой спортсменке. Поэтому, конечно, мы надоели. Но мы же соответствуем, мы же ползаем, мы же не падаем ничком в пол, у нас не катятся предметы с площадки, мы не встаем на четвереньки, понимаете? Мы получаем свои заслуженные оценки. Если лучше нас, то другое дело. Но когда ты видишь, что не лучше… Когда ты честно и порядочно выступаешь, то почему? Опять вот вопрос: почему?
— Вы сами сказали, что 25 лет мы не проигрывали в художественной гимнастике на Олимпиаде… — Да, я еще забыла, извините, назвать двукратную олимпийскую чемпионку Евгению Канаеву. Представляете, какой шлейф? Просто я Женю очень уважаю, ее тренера Веру Штельбаумс. Вера Ефремовна для меня очень большой показатель, и я беру с них большой пример. Евгения — очень яркая гимнастка, и я извиняюсь, что ее не назвала сразу. Потому что две Олимпиады в гимнастике — это единственный такой случай. А вообще, я к тому, что когда ты так много и часто выигрываешь, конечно, все начинают злиться.
— Опять же, возвращаясь к 25 годам. Когда ехали в Токио, не было мыслей, что эта гегемония может оборваться именно на ваших девочках? — Честно говоря, нет… Даже не разрешала себе об этом думать, хоть и знала, что будет тяжело. Поэтому в головы девочек вкладывалось: ронять нельзя! Чисто надо работать, чтобы всем судьям была понятна наша программа. Но видите, всем понятна, кроме двух судей, которые так оценили нас.
— Помню ваше интервью с чемпионата мира 2019 года. Вы тогда очень тепло отзывались о Линой Ашрам как раз. — А почему нет?
— Я запомнил из него вопрос журналиста, что Линой очень сильно критикуют. А вы ответили, что пусть это будет на совести критиков. Очень дружелюбная была позиция, можно так сказать. — Понимаете, у нас страна большая и внимание ко всем видам спорта соответствующее. Президент активно за всем следит, помогает, участвует в спортивной жизни. Да, художественная гимнастика — не хоккей и не футбол, нам сложно собрать стадион в 40 тысяч человек, но мы стараемся. А Израиль — страна маленькая, которая всё время находится в пике чуть ли не войны, и тут появляется девочка, которая действительно гордо несет флаг своей страны. Конечно, она достойна уважения. — Ну, критикуют ее, конечно. А почему нет? Да, ей есть над чем работать. Нас тоже критикуют, но надо честно смотреть своим соперникам в глаза. И я всегда считала, что Линой — достойный соперник, это движущая сила. Соперники — это движущая сила, тем более из столь маленькой страны, где нет такой истории в художественной гимнастике, как в России. Конечно, это достойно уважения и ее, и ее тренеров. А почему нет? Почему надо на хорошее говорить плохое? У меня и сейчас к Линой Ашрам нет, поверьте мне, никаких претензий. Это же не она всё это устроила. Ее оценили так, она стала чемпионкой, какое вообще к этой спортсменке, к этой девочке может быть предвзятое отношение? Да, она трудилась, да, как могла, она выступала. Другое дело — как ее оценили взрослые люди. А к ней и к ее тренеру у меня нет никаких претензий.
— Предполагали ли когда-нибудь, что Линой будет настолько близка к Дине и к Арине? — Я знала, что никто на месте не стоит. Нам всегда было интересно соревноваться, но я знала, что у нас… Что мы выигрывали всегда и по чистоте, и по красоте позиций, вот. Еще я знала, что у нас очень сложные программы, которые нам дают право быть немного выше, чем Линой. А тут уже пусть судьи рассудят, и мы честно и порядочно, мне кажется, выглядели на Олимпийских играх.
— К вопросу про Линой и ее тренера. Перед интервью мы с вами говорили, будто у нее был настрой изначально не просто приехать на Олимпиаду, а именно выиграть. Помню, после своего прохождения в квалификации Линой перед тем, как пойти к прессе, сперва отсмотрела Дину. И, может, я субъективен буду, но мне в этом ее жесте увиделось не восхищение более сильной соперницей, а оценивание равного оппонента. Уже тогда мне показалось, что Линой очень уверена в себе. — Мне кажется, это субъективный взгляд. Но дело в том, что в Токио Линой и ее команда тренеров вели себя немножко не как обычно, и я это я тоже заметила. Более приветливо, что ли, расслабленно. Наверное, это тоже субъективное что-то, как и у вас, но у меня такое впечатление. Спортсмен обычно так себе ведет, только когда уверен, что там всё замечательно. И говоря слово «там» — я имею в виду судейскую коллегию. У меня было такое впечатление, что они были уверены в том, что она станет чемпионкой. Ошибется или не ошибется, но она выиграет. Опять же, повторюсь, это всё может быть субъективно. Но она приехала побеждать. Я никогда еще не видела Линой такой настроенной. Мы тоже приехали, извините, за золотом. Арина не так давно стала абсолютной чемпионкой Европы, где Линой, к слову, не попала в тройку. Я не знаю, как так может быть… Что ей перестроили в голове, что там сделали… Или она владела еще какой-то информацией, или ее тренеры, что они были очень уверены в победе… Понимаете, даже когда она на Олимпиаде допускала ошибки, ей ставили хорошо. Вот в предварительных соревнованиях у нее в упражнении с обручем вообще предмет улетел за площадку, и она получила тоже очень высокую оценку. Это меня сразу насторожило — человек потерял предмет, закончил упражнение без предмета, обруч укатился за пределы ковра, упал там за пределами — и такая высокая оценка. Это как бы говорило: «Девочка, ничего страшного, мы тебя поддержим». То есть уже было видно, как тебя поддерживают судьи.
— Кстати, не доспросил по поводу того чемпионата Европы в Болгарии. Вы говорите, что уже тогда были вопросы по судейству — почему же не начинали в колокола бить? Это уже очень странно. — Почему не начинали? Мы били. Но, понимаете, какие конкретно колокола? Линой Ашрам в тройку не попала. Тогда просто у себя на родине, в Болгарии, хорошо выступала Боряна Калейн — прекрасная спортсменка, тоже очень достойный соперник. Она неплохо выступала, но как профессионал могу сказать по судейству: когда ты дома, тебе немножечко дают карт-бланш. И вот это ее второе место было с большим вопросом. Ну да, были вопросы. А когда начались финальные соревнования, как бы всё растаяло. Боряна Калейн нигде не заняла даже третьего места, она пролетела просто вообще мимо всех финалов.
— Девочку было не узнать — она роняла, она терялась. Устроители были в шоке, потому что от нее ждали, естественно, медали, а тут вдруг получается, что это единственное серебро, и в финале ничего. Поэтому какой смысл был бить в колокола, когда есть результат — чемпионка Арина Аверина, бронза у Дины Авериной. Линой Ашрам занимает почетное место без медали, а в отдельных финалах у нее только одно золото. Вот и всё. Больше всего меня насторожил последний перед Олимпиадой турнир — Гран-при в Израиле. Там Линой получала такие оценки, которые никто в сезоне не получал. И мы были все шокированы. Там на балл, на полтора балла ей ставили выше…
— То есть даже с учетом домашнего судейства оценки слишком высокие? — Знаете, почему девочки сказали: «Нас будут рвать на Олимпийских играх»? Потому что к ним на Гран-при в Израиль приехали приглашенные судьи. И было 80% тех судей в бригаде, которые будут судить Олимпийские игры. И они поставили заоблачные оценки! А мы с этими судьями после этого уже нигде не встречались, только сразу на Олимпийских играх, понимаете? Нас же в Израиль на Гран-при не пустили.
— Получается, у них уже было какое-то впечатление? — У них уже был какой-то непонятный всплеск оценивания ее выступлений на 1,5, а иногда и на 2 балла выше, чем она за такое же мастерство получала раньше! И вот это уже был действительно неприятный звонок до Олимпийских игр. Меня очень поразили эти соревнования, но я думала, может, потому что нас там не было и как бы ей не с кем было особо соревноваться — поэтому так и оценивали… Но вот так.
— Видимо, совсем не в этом дело было. — Ну, а получается, как видите, что они таким образом репетировали судейство на Олимпийских играх. Может быть, даже так и было.
— Почему же об этом никто раньше не говорил, я не понимаю? — А как они могут говорить об этом, если нас там не было? Нас же там не было! Вот если бы мы были все вместе, встретились с этими судьями до Олимпийских игр, может быть, тогда и был бы какой-то прецедент. А так нас там не было. И никто никакие вопросы этим судьям не задал. Наш технический комитет, они же проверяют каждые соревнования, значит, они были удовлетворены работой этих судей.
— Вы имеете в виду техком FIG? — Да.
— Который возглавляла Наталья Кузьмина, россиянка. — Да. Ну, здесь россиянка не россиянка, но она обязана проверять все наши старты, поэтому… Увы и ах!
— Ах — это прям подходящее очень слово в этой ситуации. Слушайте, это просто кошмар какой-то. Ладно, мы к этому еще обязательно вернемся. А по поводу настроя Линой, то о чем вы говорили, что она приехала очень уверенная в себе, это не сбило как-то? — Нет, это никого не сбило, поверьте мне. Это ее личное дело. Просто я со стороны как наблюдатель смотрела. На эту тему мы с девочками даже не говорили, потому что, зная характер Дины и Арины, что они и так сделают всё возможное и невозможное. Настрой Линой был бы излишней информацией. А то, как себя вела Линой, это ее личное дело, в общем-то, и никто не вправе туда вмешиваться.
— Поговорим про финал. Очень многие уповают на сложность, изменившуюся с квалификации. Она выросла у многих, в том числе и у наших девочек. Во всяком случае, у Дины предмет рос в некоторых дисциплинах. — Я могу это объяснить.
— То есть это не константа, получается? Просто для зрителей. — Нет! Я могу объяснить, потому что первый старт всегда спортсмены примериваются, и Дина намного лучше выступала во вторых соревнованиях именно по предмету. Болельщику, который не разбирается в нашем виде спорта, сложно это увидеть. Да, красиво девочка выступила, всё замечательно, но я как профессионал могу сказать, что в квалификации не все мелочи удались во владении предмета. А на вторых соревнованиях, когда уже была опробованы площадка, музыкальное сопровождение, купальники, свет, удалось намного лучше и больше. Поэтому во время финала намного больше было сделано по предмету, чем в квалификации. Никаких элементов девочки не пропускали.
— Олимпиада в Токио — вторая, на которую Ирина Александровна не смогла приехать. Как выглядело ваше общение с ней в подтрибунке? — Было очень тяжело. Во-первых, сам факт того, что ее там не было… Я даже уже о детях не говорю — речь о нас, тренерах. Когда ты видишь ее на экране или слышишь по наушникам — это совсем другое. Для меня ее присутствие — уже половина победы. Мне кажется, если бы она была там с нами, многие безобразия бы не происходили. Технически тоже было непросто. У Ирины Александровны немножко опаздывала трансляция, на 2-3 секунды. Девочки всё время в наушниках, пока они что-то скажут, пока сигнал дойдет до Ирины Александровны… А у японцев всё по расписанию, они не дают дополнительного времени ни на что. Они стоят, слушают ее, а их в это время просят, к примеру, перейти на другой ковер. Это всё очень отвлекало. Да и я практически ее не слышала — наушники были у девочек. Были моменты, когда я хотела бы посоветоваться, но это нужно либо звонить ей отдельно, либо отвлекать девочек. Хотелось в некоторых ситуациях обсудить с ней глаза в глаза.
— А технически это как выглядело? Зум, скайп? — По зуму. Он то включался, то выключался, со связью были проблемы. Мы были очень далеко друг от друга, Ирина Александровна в тот момент даже не в России находилась. Чисто технически это было сложно, а морально — еще сложнее. Мне ее там не хватало.
Дата: Понедельник, 08.08.2022, 10:20 | Сообщение # 1227
Группа: Модераторы
Сообщений: 87513
Статус: Offline
— В какой момент в финале вы поняли, что происходит что-то вопиющее? — С первого упражнения Арины. Прямо сразу. У нее в упражнении с обручем оценка была на балл ниже, чем в квалификации.
— Почему тогда не подавали протесты сразу? — Мы просто решили посмотреть, что будет дальше. Но я, честно говоря, была в шоке сразу же. Поняла, что начинают сливать Арину, чтобы было легче расправиться с Диной. Нам показывали, что на первом месте видеть нас не желают.
— Дина с Ариной, как я понимаю, сами осознавали, что происходит. — Да. Они умные, взрослые, прекрасно разбираются в политике. Они же не маленькие 12-летние девочки. Даже не 16-летние. Прошли пять таких сложных сезонов. Конечно же, они во всем разбираются.
— Как можно найти слова для человека, когда он вроде делает всё от себя зависящее, но это не приносит результата? — Поэтому тренер — в том числе и педагог. Ты должен заниматься нервной системой спортсмена, находить подход. Хотя, конечно, не всегда получается, потому что они взрослые люди, у них есть свое мнение. Это уже не маленький ребенок, которого можно немного обмануть для его же блага.
— Кто решил подать первый протест? — Я. Со мной в тот момент была Ирина Борисовна Зеновка, наш хореограф. Наушники были у нее, и я попросила ее узнать у Ирины Александровны, можем ли мы подать протест. Она разрешила. Но, к сожалению, ничего мы с этого не поимели.
— Объясню, почему интересуюсь: это же большая редкость, чтобы Россия что-либо оспаривала в художественной гимнастике. — Пожалуй, это первые соревнования, где мы подали протест. Вообще в истории.
— Как вы понимали, что девочкам недодают? Как-то в голове прикидывали, сколько должно быть за то или иное упражнение? — Я же знаю упражнения наизусть. И плюс-минус осознаю свои амбиции. Да, ты, как тренер, любишь своего ученика и всегда хочешь, чтобы ему всё засчитали. Ну, допустим, где-то на балл выше ставили. Но затем ты опускаешь свои амбиции, смотришь объективно и понимаешь, что из этого балла где-то половину у твоего ребенка украли. А тебе возвращают протест и говорят, что всё замечательно, судьи отсудили всё честно… Не знаю даже, как это назвать.
— Восемь протестов в финале личного многоборья, еще пять — в групповом. Если называть вещи своими именами, это что такое? — Ну, значит, наш технический комитет так «замечательно» работает. Таких судей приглашает на Олимпийские игры.
— То есть арбитры были неквалифицированными? — Не могу сказать, что прямо все были такими. Повторюсь, бригады тела, артистики и исполнения, на мой взгляд, прекрасно отработали, очень честно и порядочно. Меня волновала бригада, которая оценивала сложность предмета. Если вы неквалифицированные и не успеваете считать, что сделал спортсмен, тогда не надо ехать на Олимпийские игры. Это же не только Россия такая «амбициозная» — другие страны тоже подавали протесты. Значит, вы и других судите нечестно и непорядочно. Ну, сделайте какое-то совещание, отсудите вместе упражнения, чтобы прийти к чему-то. Но у них, видимо, единогласия не было никакого.
— Вы когда-нибудь видели что-то подобное? Я имею в виду вал протестов и судейских недочетов. — Нет, я столкнулась с таким впервые. Мне кажется, на Олимпийских играх в принципе не должно быть ничего подобного.
— Можете рассказать, как процессуально выглядит подача протеста? — У тебя есть бланк, там ты пишешь, с оценкой какой бригады ты не согласен, помечаешь ее галочкой. Подписываешь, из какой ты страны, какая спортсменка, и относишь его судьям.
— То есть перед этим не выдают никаких протоколов, ничего такого? — Нет, тебе просто нужно уложиться в определенное количество минут после объявления оценки. Если ты не успеваешь, протест не принимают. Еще могут не принять, если что-то неправильно заполнил в бланке. У нас это всё уже было заготовлено на всякий случай, чтобы не терять время. Потому что протест подает тренер, и чтобы в стрессе не наделать ошибки в бланке, всё готовится заранее. Затем поднимается рука, что ты хочешь подать протест. Специальный судья, который у тебя берет этот протест, тоже поднимает руку, бежит с твоим листком в судейскую коллегию.
— Вот как раз об этом и вопрос. Ирина Александровна говорила, что наши протесты рассматривались «не по правилам». Что имелось в виду? — Формально все правила были соблюдены. Другое дело, что они не хотели видеть наши претензии. Они не хотели увидеть то, что не засчитали судьи. Наверное, это хотела донести Ирина Александровна. Просто, понимаете, можно смотреть нам с вами на черный цвет, и я буду говорить, что это фиолетовый, а вы будете говорить, что это оранжевый, а в общем-то там черный цвет.
— Когда протест подается, судьи должны пересмотреть оспариваемое упражнение? — Пересудить. Пересудить, да.
— Но при этом они пересматривают упражнение, и там, получается, есть очевидные вещи, которые не были замечены. — Они говорят, что их бригада правильная, потому что они же назначают этих судей. Извините, как же они распишутся в собственной неполноценности? В том, что они вызвали таких судей судить Олимпийские игры? Вот я, например, знаю, в бригаде трудности предмета одна судья имела до этого цикла красную карточку, то есть ее вообще убрали из судейства. Но через определенный цикл опять она судит Олимпийские игры. Знак вопроса тоже, очень своеобразно это. Поэтому, наверное, мы и ответили с вами на вопрос: кто-то хочет видеть очевидное, а кто-то не хочет, потому что они будут расписываться тогда в своей неполноценности. В том, что они выбрали именно этих судей, эти фамилии. Они же не могут сказать: «Вы извините, мы выбрали некомпетентных судей». Это же наш технический комитет! С него же всё начинается. Поэтому увы и ах.
— Что происходило в подтрибунном помещении, когда всё это началось? Трудно ли было вообще в принципе продолжать? — Да, очень трудно. Потому что когда ты знаешь, что тебе заранее будут выставлять те оценки, которые ты не заслуживаешь, занижать тебя… Представляете моральное состояние спортсмена?
— Был ли момент, когда вами или девочками, быть может, овладело состояние, близкое к панике? — Я уже даже не помню конкретно эмоции. Наверное, мною больше злость овладела. И жажда остановить этот беспредел. К сожалению, вот, не удалось остановить его. Мне было очень обидно за нашу страну, хоть это, наверное, очень громкие слова, но это правда. За нашу страну, которая столько делает для этого вида спорта, какие интересные спортсмены у нас, сильные спортсмены, которые заслужили самой высокой оценки. А ты выходишь — и тебя просто раздевают догола. Ты стоишь — а на тебя все смотрят. Вот примерно такая ситуация и была. Я, наверное, больше злилась от ситуации, что ничего не могу сделать. Даже объяснить своим спортсменам не могу, что вот так вот: взрослые тетеньки и дяденьки играются в Олимпийские игры.
— А на кону пятилетка у человека. — Да, но кого это интересует? Видите, их это не интересует. У них всё замечательно, бригады отсудили замечательно, они друг другу хвалебные письма пишут, что всё прошло очень честно и порядочно.
— Узел Арины на ленте — это следствие вот этих психологических манипуляций? — Возможно. Потому что когда ты думаешь не о том, как тебе сделать чисто и красиво программу, а о том, что ты выходишь и уже не борешься за медаль, как бы ты ни сделала упражнение, — это психологически очень трудно. Арина же тоже всё в голове себе прокрутила. Она, конечно, на самом деле еще могла бороться за медаль. Но, видимо, в свете вот этих событий какое-то неосторожное движение привело к узлу. Поэтому я не могу даже ругать девочку и что-то ей говорить, что я чем-то недовольна, потому что так, как она выступала три вида и как к ней относились судьи — это было просто вопиюще. — Конечно, это может быть оправдание для кого-то, кто-то посмотрит всё это и скажет: «Вот она защищает, это всё неправильно». Вы знаете, всё складывается из маленьких эпизодов, из незначительных элементов. Здесь всё то же самое. Конечно, это никого не интересует, как кого обижают или не обижают… Да, завязался узел. Но жестко за него наказали, очень жестко. А что говорить о Дине тогда? Вопрос. Никаких узлов, никаких падений. Но не получился тот результат, который девочка заслуживала. Я считаю, что у нее просто отобрали золотую медаль.
— Видели момент, когда Линой уронила ленту? — Да, мы внимательно очень смотрели, потому что Дина всё время говорила Арише: «Арина, мы боремся до конца. Вспомни упражнение с лентой». Мне очень понравился этот ее настрой. Вообще, я всегда учила своих учеников: «Побеждает тот, кто делает упражнение с лентой». Это правило в художественной гимнастике, потому что лента — самый коварный вид. Тем более мы были в Японии, там высокая влажность. Вы себе не представляете, сколько мы раз гладили эту ленту, как мы переживали за эти упражнения. И Дина верила в ленту, надеялась на это упражнения. Поэтому мы смотрели специально за Линой. И она роняет, причем делает это не просто на шаге, за что идет сбавка только по исполнении и артистике. Там одна-две десятых за то, что ты темп потеряла, плюс 7 десятых за потерю. Это уже 9 десятых. А если ты роняешь на каком-то элементе тела, то и он в минус. У Линой самый дешевый элемент в теле — это 4 десятых. Вот 0,9 плюс 0,4 — это 1,3. Балл и три. Она уронила на риске, я не буду сейчас оценивать и говорить, сколько это десятых, но это минимум 1,5 балла. И если к той оценке, которой выставили Линой за упражнение с лентой, прибавить 1,5 балла… Да у нас таких оценок в ленте практически не существует! — Это 24,750 балла.
— Ну, почти 24,8. Будем говорить грубо — 24,8. — Это же колоссальные оценки за ленту, просто колоссальные.
— Ну не бывает практически никогда таких оценок, понимаете? Просто нет. Нас-то оценили прекрасно в упражнении с лентой, заслуженные 24 балла у Дины. Но по поводу Линой вопрос к бригаде ленты: «Откуда вы нашли столько бонусов в упражнении с лентой по владению предметом?» И еще вопрос к бригаде, которая судила упражнение с булавами. Про Арину я уже сейчас молчу, к сожалению, потому что у нее случилась эта ошибка в ленте. Но к упражнению с булавами Дины Авериной… Мы подали протест — так его не рассмотрели, они даже не отреагировали! Если бы ей подняли хотя бы на 0,4, на 0,3. Да если бы даже на 0,2 подняли — результат был бы другим! Самый большой вопрос к упражнению с булавами. У меня сложилось такое впечатление, потому что у нас каждый шаг был дорогой. Дина даже рукой не ведет бесплатно в этом упражнении, это самый огромный набор в истории художественной гимнастики — именно в упражнении с булавами. Поэтому у меня такой вопрос: «Почему?» Если вы, опуская голову, считали эти бонусы, так быстрее поднимайте голову и смотрите! Вы же профессиональные судьи.
— Как раз оценки за булавы в финале открываю: 28,150 у Дины. Это на порядок меньше, чем у Линой. — А ей не засчитали 1,7! Ну, хорошо, это мои амбиции, хорошо, балл ей не засчитали. Дина Аверина получала оценки 29 баллов. Значит, другие судьи видят, а эти, которые приехали на Олимпийские игры, не видят. У нее просто украли! Даже если убрать все амбиции России, убрать амбиции мои, Ирины Александровны и наших судей — всё равно 0,7-0,8 ей не зачли. Вот даже, знаете, если сильно не захочешь засчитать, но вот эти баллы вы обязаны были найти. Куда они делись? Я просчитала: 1,7 они не засчитали ей. Ну, хорошо, я — заинтересованное лицо, я тренер. Ирина Александровна — заинтересованное лицо, она тренер.
— Ну, минус балл, предположим. — Даже не балл! Полбалла — хорошо, опустимся до полбалла.
— Этого бы более чем хватило. — Вот я про то и говорю. Понимаете, тут шло уже прямо закономерно, что Линой Ашрам должна стать чемпионкой. Любая [спортсменка], но только не из России. Вот у меня такое впечатление сложилось.
— Если говорить про финал, когда Линой потеряла ленту, у вас было ощущение, что в принципе золото-то — вот оно? — Мы сейчас про Дину говорим, извините! А про бронзу, которую должна была получить Арина? Когда ее засудили в первом виде, у нее балл с лишним сняли, и проиграла она всего-ничего третьему месту даже с такой серьезной ошибкой. Ведь девочка из Белоруссии тоже ошибалась, понимаете?
— Вот расскажите как раз, кстати. — Она тоже ошибалась! Она сделала две серьезных ошибки в обруче, она сделала две серьезных ошибки в ленте. Понимаете, тоже большой вопрос к четвертому месту Арины. Да, мы сейчас обижаемся, с вами обсуждаем… Да, я обижена, я это не говорю.
— Имеете право. — Да, я очень тяжело переживаю это. Давайте спросим о месте Арины, которая заняла четвертое место, проиграла несколько десятых балла. У нее были три упражнения великолепных. Да, она поменяла ленту, но она ее тут же заменила! Она не уронила предмет, у нее завязался узел. У нас есть сбавка, и она поменяла только предмет. Да, она что-то не успела. Но почему три вида, которых она сделала без единой грубой ошибки, ничего не изменили? У Арины вообще не падал предмет. У девочки из Белоруссии две серьезных ошибки: падение обруча, падение ленты в упражнении. Как? Тоже большой вопрос к судьям тогда. Понимаете, вопрос к судьям не в том, что Алина Горносько заняла третье место. К девочке какие претензии могут быть? Алина — прекрасная спортсменка. Но она же тоже делала ошибки! И поверьте мне, не менее серьезные. У Арины ошибка в одном упражнении: она поменяла предмет. Да, это грубо, поменяла, но она же не уронила, она же делала дальше все элементы, понимаете? Вот в чем вопрос. Это говорит о том, что Россию не хотели ни под каким соусом, понимаете, на Олимпийских играх.
— Выходит, вы считаете, что за ошибку в ленте Арине сняли слишком много? — Хорошо, не берем ленту. Ошиблась — всё, эта оценка не обсуждается. Но упражнение с обручем — там минус балл. Еле-еле вытащили ей 0,4 за упражнение с булавами. Ее оценка должна быть 29 баллов, не меньше 29 баллов. Вот и посчитайте. И она была бы третьем месте. Очень обидно это всё. Мы сейчас с вами обсуждаем случившееся, но медалей не вернешь. Особенно Арине. Я считаю, что она сделала всё и даже больше. Она прекрасно выступала, и низкий поклон ей за такие выступления. И то, что они были вместе… Очень жалко, что так вот случилось именно на этих девочках. Очень жалко.
— Если говорить про финальное выставление оценок, когда сидишь и шесть минут ждешь… — Ну, это вопиюще! Это уже говорит о том, что ты точно не будешь на первом месте. Были раньше такие номера для публики, но так как зал был пустой, я не знаю, зачем они вообще это сделали… Если вы помните, зажигается такой экран, и там — сколько надо получить Дине, Арине или там…
— Чтобы встать на первом месте, да. —…Петровой, Ивановой, Сидоровой, чтобы обогнать Линой Ашрам. И вот это вот всё плывет. Понимаете, у судей вот уже заготовленная…
— Модель, сколько нужно дать, чтобы не обошли Линой? — Да, модель, сколько тебе надо поставить от твоей оценки, чтобы Дина Аверина не стала олимпийской чемпионкой. Ну, это вопиюще, я считаю. Тут… и шесть минут, и… да какое шесть, там, по-моему, все восемь минут это всё… Для меня показалось, что целая жизнь прошла. И Дина сказала: «Вера Николаевна, сделайте что-нибудь. Почему все молчат? Сделайте!» Ну а что, ну, мы подали протест. Толку-то.
— А вы говорите, что ленту-то отсудили хорошо. — Нет, хорошо отсудили.
— То есть это был больше жест отчаяния? — Да, от отчаяния. Хотя ленту прекрасно отсудили, а что толку? Вы знаете, я даже, честно могу вам сказать, уже и забыла. Может, мы и не подавали протест…
— Нет, на ленту был протест. — Был протест, вот видите. У меня это, видимо, настолько всё смешалось… Слишком больно и неприятно это вспоминать. Понимаете, я еще как ее педагог, тренер могу сказать, что именно в этом упражнении, когда она шла ва-банк, слова были Ирины Александровны, что Дина, за тобой вся страна, у тебя появился шанс. Вот это я хорошо слышала: «Дина, у тебя появился шанс». Потому что наушники были у нее, а была громкая связь, и Инна Борисовна Зеновка держала монитор телефона. Я прекрасно это помню: «Дина, у тебя появился шанс». Понимаете, это не каждому спортсмену можно сказать, кто-то срывается от этого, а Ирина Александровна знала, что она может положиться на Дину, что именно Дина — абсолютная трехкратная чемпионка мира, она умеет повернуть ситуацию так, как будет правильно и хорошо. Это редкий спортсмен, который умеет выдержать, когда тебя хвалят и говорят, что за тобой такой шлейф, за тобой страна. Честно, я не ожидала такого от Дины. Это, пожалуй, было одно из лучших ее исполнений ленты.
— Думали, что ошибется? — Нет, просто когда ты волнуешься, можешь что-то пропустить. Но она ничего не пропустила, она пошла ва-банк, она рисковала. И она знала, для чего это рискует. Она получила огромную оценку, это супероценка для Олимпийских игр в упражнении с лентой. Но, извините, когда человек роняет и получает тоже очень высокую оценку. Где-то на 1,2-1,3, по моим таким мягким подсчетам, у Линой должна была быть оценка меньше.
— Вы ленту имеете в виду? — Я имею в виду упражнение с лентой. Я не берусь судить всё остальное. Да и я не имею на это права, но упражнение с лентой — уж извините. Я же тоже судила Олимпийские игры, я отсудила огромное количество соревнований, прекрасно знаю правила.
— Есть еще очень важный момент, мне кажется, его будет правильным прояснить. Насколько я помню, в последние несколько циклов не было олимпийской чемпионки, которая теряла бы предмет. То есть потеря раньше автоматом как бы отодвигала человека на второй план. — Я не помню такого на своем веку, да.
— Но при этом на чемпионатах мира такие ситуации бывали, в том числе и у нас. И вот в связи с этим зачитаю цитату Линой: «На чемпионате мира 2018 года Дина уронила ленту и всё равно победила, мы не сказали ни слова. Это Олимпиада, судейство было максимально справедливым». — Ну, во-первых, Линой Ашрам пусть посмотрит внимательно свои выступления с того чемпионата мира и на выступления Дины Авериной. Дина тогда не была еще травмирована так серьезно и была на три головы выше Линой Ашрам, не побоюсь этого слова. У нее сложность зашкаливала. Линой, во-первых, не во все финалы даже там попала, у нее укатился мячик, у нее падали предметы, она еле-еле собралась на последние выступления, и Саша Солдатова проиграла ей совсем ничего, только потому, что Саша ошиблась в ленте. А Дина Аверина выступала на три головы лучше. Потом Дина тогда уронила ленту около себя, без схождения с места и не на таком серьезном элементе, как Линой на Олимпиаде, это первое. Во-вторых, разрыв на Олимпиаде составлял у них 0,85.
— Перед лентой вы имеете в виду? — Перед лентой. А разрыв на чемпионате мира 2018 года у Дины и Линой Ашрам составлял 1,65. Если бы Дина даже встала на голову и села на мягкое место, на четвереньки встала бы, она всё равно стала бы чемпионкой. А лента — это тот предмет, в котором не выставляются высокие баллы, там заведомо уже на 2-3 балла ниже оценка, чем в остальных упражнениях. Поэтому Линой лучше пусть внимательно посмотрит свои выступления, и тогда, думаю, она сама себе ответит.
— То есть чтобы так подвести черту, на тот момент Дина была на порядок выше по всем… — Не просто на порядок, а на три порядка выше.
— Дело в том, что в похожем ключе высказывались и те, кто считал, что Линой заслуженно обыграла Дину на Олимпиаде. Дескать, у Линой очень высокая сложность и эта ошибка не повлияла на итоговое распределение мест. — Нет, у Линой в Токио была прекрасная спина — это судьи. Вот всё, что я могу сказать. Они очень хотели, чтобы Линой Ашрам выиграла Олимпийские игры. Вот это была ее самая высокая сложность из всех трех бригад. Очень лояльно, по-доброму судили эту девочку. У меня к Линой Ашрам, еще раз повторяю, нет никаких претензий. Ни к имени, ни к фамилии, ни к ее флагу, ни к ее принадлежности. Это просто Линой Ашрам, гимнастка. Другое дело, что ее захотели поставить выше и сыграли вот эту всю комбинацию. Но она в этом не виновата, я ни в коем случае не хочу ее ни в чем обвинять.
— Если говорить про Линой, то есть цитата ее тренера Айелет Зусман. В ответ на вопрос, встречалась ли она с вами и другими нашими тренерами после Олимпиады, она сказала, что не встречалась. И цитата: «Очень неприятно, когда люди не умеют достойно проигрывать». Вам есть что ответить? — Знаете, шарик круглый: сегодня у нее так, завтра у нас так, послезавтра еще у кого-то. Не Айелет судить, как и что нам говорить. У меня опыт огромный, и у Ирины Александровны Винер тоже огромный опыт. Наша страна просто не дает своих в обиду. Так что не ей судить, как нам надо проигрывать. Я, например, не считаю, что мы проиграли. Для меня Дина — олимпийская чемпионка. И быть более тактичной в своих высказываниях, потому что нам с ней еще встречаться, и подать руку и пожелать добра хочется всем, но надо следить за своей речью и не раздавать такие интервью. Пройдет время и всё встанет на свои места, поэтому не надо осуждать или обсуждать. Говори только за себя. Поэтому я думаю, молодость — это временный недостаток, я думаю, она задумается, что какими-то вещами, словами она обижает людей. За нее всё сделали, ей просто повезло, за нее всё сделали другие люди. Поэтому Бог ей судья. Пусть думает, что говорит.
— Когда всё это случилось, когда высветились оценки, что у вас было на душе? — На этот вопрос не хочу отвечать, не буду и не хочу. Пожалуйста, пусть это при мне останется.
— Тогда так. Меня очень впечатлило, насколько быстро на публике Дина с Ариной отошли от происходящего. То есть на следующий день, когда был финал в групповом многоборье, Дина с Ариной приехали и поддерживали наших девочек, хотя могли бы запереться в номере, условно говоря, и не выходить. — Я думаю, вам показалось, что быстро. У нас артистический вид спорта. Они актрисы, а то, что у них в душе происходит, это очень серьезная рана. Но, как нам говорят, наступило завтра, надо идти жить дальше. Я с вами не согласна, они быстро не отошли. Они просто старались не подавать виду. Кому нравится видеть их кислые лица? Почему надо показывать, как тебе плохо? Вот я честно говорю, я, например, на какие-то вопросы не могу до сих пор ответить, а они медийные люди. К ним подходят, им желают добра, их любят. Сердце обливается кровью. Конечно, они актрисы, они должны показывать, какие они сильные. Поэтому ничего быстро не происходит, поверьте. Но они очень сильные, это правда. И они умеют скрывать боль.
— Вы сами сказали, что наступило завтра, надо идти дальше. Когда обсуждал эту ситуацию с людьми из гимнастики, как правило, разговор заканчивался тем, что нам теперь надо понять, зачем нам всё это было дано. Все эти ситуации. Я помню, что вы как будто самой себе говорили такую фразу: «Цени это время, пока Дина с Ариной остаются в спорте, уйдут — будешь жалеть». — Просто мне всегда с ними было комфортно, радостно, и они хорошие ученики. А каждый педагог ценит своих учеников за трудолюбие, за понимание, за ответственность. В этих спортсменах сочетается всё то, что любой тренер любит и хочет видеть в своих учениках. Только с такими учениками ты можешь идти и достигать самые высшие ступени пьедестала почета.
— То есть если бы всё было так, как должно было быть, эта Олимпиада была бы последней для Дины с Ариной? — Пусть только они отвечают на этот вопрос. Я не вправе говорить за них. Могу лишь поддержать. Любое их решение будет для меня правильным. Я хочу остаться с ними в друзьях, хочу, чтобы они помнили художественную гимнастику не как ужас. Мне очень хочется, чтобы они дальше приносили пользу нашей стране, чтобы они радовали свою семью. Навязывать свое мнение ни в коем случае не надо. Они уже взрослые, они понимают, как и что они могут, они оценивают свои силы. Если моя помощь нужна, я всегда рядом. Мое плечо, моя спина, мое здоровье, мои знания — всё это в их распоряжении. Я буду всегда рядом. Я понимаю, даже большое счастье и любовь навязать человеку невозможно — они уже взрослые. Я могла их подталкивать, когда им было 16-18 лет, но после 18 лет — это полноценные взрослые люди, которые могут решать, которые отвечают за поступки, и я на их стороне. У нас с ними очень конструктивные отношения: я никогда ничего не решаю без них, мы всегда собираемся, обсуждаем, потом выносим это Ирине Александровне, и последнее, конечно, слово за ней. Но никогда без ведома девочек я даже в мелочи стараюсь не лезть. У них есть свое пространство, куда даже близкому любящему человеку не стоит соваться. Поэтому любое их решение для меня будет правильным.
— Если говорить на будущее, на перспективу, то понятно, что Париж сейчас достаточно смешно обсуждать. Но если абстрактно, 26 лет будет Дине и Арине, теоретически возможно дойти до Олимпиады? — Физически если ты более-менее здоров, почему нет? У нас в групповом упражнении стояла Анастасия Максимова, ей 30 лет. Анастасии Близнюк 27 лет. Да, всё возможно, главное — желание и физические кондиции на тот день. Девочки же сами рассчитывают свои силы, свои знания, какие у них цели, мечты. Они взрослые, они должны сами всё решить.
— Вы хотели бы видеть их в Париже? — Вы знаете, здесь я не отвечу искренне на этот вопрос. Я лучше промолчу, потому что всё зависит только от них. Я могу лишь быть рядом и помогать. В любой ситуации я всегда рядом буду. Я такой человек, я своих учеников не предаю, какие бы ситуации ни были. Поэтому это приходит всё с годами. Я не могу сказать, что у меня раньше были такие чувства, такие возможности руководить своим характером, как сейчас, но мы учимся на своих ошибках. Много было того, чего в жизни я стыжусь даже по отношению к некоторым ученикам. И не хотелось бы, чтобы это повторялось, поэтому навязывать свое мнение в данной ситуации — это неправильно и некрасиво. Будет так, как они скажут. А моя помощь — она здесь. Я для них доступна 24 часа в сутки.
Дата: Четверг, 11.08.2022, 15:47 | Сообщение # 1228
Группа: Проверенные
Сообщений: 736
Статус: Offline
Хочется поддержать Лизу Полстяную Политика просто ломает судьбы и прогресс в спорте. Очень нравился мяч Лизы под музыку из кинофильма "Список Шиндлера". Жаль что списки и сейчас существуют Но финал фильма показывает, что добро, единство победит. https://youtu.be/wDzs-Jy6Plo
Сообщение отредактировал InnesskaS - Четверг, 11.08.2022, 15:48
Дата: Пятница, 12.08.2022, 21:21 | Сообщение # 1229
Группа: Пользователи
Сообщений: 402
Статус: Offline
ЦитатаInnesskaS ()
Хочется поддержать Лизу Полстяную Политика просто ломает судьбы и прогресс в спорте.
Просто спорт вне политики, а русофобии нет в принципе. Боже, дай мозгов Словении, чтобы мы увидели Катю Веденееву. "Я за гараж...Родину продал..." (с) - "А они на фигвамы рисуют!" Вот такое попурри.
UA 
GR 
GB 
RU 
Политика просто ломает судьбы и прогресс в спорте.
Но финал фильма показывает, что добро, единство победит.